«Телефон
у меня никогда
не выключается»

Зарплаты в полмиллиона рублей существуют. А Алена Владимирская знает, где искать такие предложения, и может сделать так, чтобы эту работу получили именно вы — последние три года она развивает свою рекрутинговую площадку Pruffi. Мы поговорили с предпринимателем в области хантинга о ситуациях, когда стартаперу хочется повеситься, о значимости внешности при приеме на работу и усталости от Москвы.

Как все работает?

— Тебе приходит вакансия, дальше ты вспоминаешь, что у тебя есть до фига знакомых людей и среди них те, кто подходит на эту вакансию. Предлагаешь им и, если кто-то говорит «да», то дальше эта рекомендация уходит на работодателя. В результате, если по вашей рекомендации кто-то нашел работу, вы получаете 30 тысяч рублей. Pruffi на днях исполнилось три года. За эти годы подтвердилось, что стандартный рекрутинг работает все хуже и хуже. А система, когда люди рекомендуют друг друга на вакансии и зарабатывают на этом деньги, работает прекрасно.

Грубо говоря, Pruffi — это приложение в мобильных телефонах и социальных сетях. В чем суть? Мы ставим только ключевые вакансии. Например, ведущий программист — это не топ, но без него никак — уж лучше генерального директора не будет, чем ведущего разработчика.

За все это время суть бизнеса никак не трансформировалась. Ожидала ли я всего этого? Конечно, нет. Я вообще всем своим акционерам говорю: если бы я знала, что будет так сложно, то я бы не стала начинать. Я уходила со значительно большей зарплаты и до сих пор не доросла до того уровня доходов, который имела. Тогда думала, что много работаю. Мой рабочий день в среднем – 16 часов, с одним выходным. И то, вот сейчас, например, мой выходной.

Были ли сложности?

— Мы сначала быстро росли, стали очень популярными. Многие фонды начали предлагать нам деньги и мы их взяли. И вот это была главная ошибка. Потом было несколько кризисов. В итоге, мы не сошлись во взглядах с нашим акционером. У меня ушла практически вся команда. Мы застопорились на полгода. Я это тяжело переживала. У большинства стартапов задача — сделать так, чтобы про них узнали. В этом смысле мне проще – я пришла в бизнес не юнцом. Может быть, я пришла поздновато, но по сути это правильно: сначала поработать в крупной компании, получить опыт и связи, а потом в своем бизнесе их, что называется, «откэшивать». Я считаю, что неправильно, когда стартап — это твоя первая работа в жизни. Если ты не Цукерберг.

Если появляется такая компания, как ваша, означает ли, что HR-отделы не справляются со своей задачей?

— На самом деле HR-отделы — штука полезная. Не могу сказать, что они не справляются. Это все равно что сказать: «Была “Афиша”, появился W→O→S. Означает ли это, что “Афиша” не справилась?» Не означает. Это означает то, что всегда есть нишевые потребности рынка. HR обычно заточен на большой, масштабированный поиск. Как только задача становится сложнее, приходим мы.

В чем специфика поиска сотрудников для иностранной компании? Есть особые требования?

— Иностранцам важен опыт работы за границей. Но в последнее время я заметила, что и наши компании все чаще и чаще упоминают в вакансиях «а было бы хорошо, если бы он работал за границей года два-три в этой индустрии или близко к ней». Недавно был смешной случай: мы искали через приложение топ-менеджера в крупное российское рекламное агентство. Главное условие — человек должен был работать в рекламном агентстве в Америке. Откликнулась девушка, которая не работала в рекламном агентстве в Америке, но работала в Cirque du Soleil. В общем, ее взяли и очень довольны.

Из всех социальных сетей наиболее активно Алена Владимирская пользуется фейсбуком — сетью, с которой все началось. В какой-то момент друзей у Алены стало слишком много, предел в 5 000 друзей достигнут и сейчас на ее аккаунт можно только подписаться. На момент написания материала на аккаунт подписано 107 573 человека.

Также бизнес развивается и в других социальных сетях. По словами Алены, несмотря на то, что «ВКонтакте» охват шире, все же отзывы на вакансии в фейсбуке более релевантны.

Удивили «Одноклассники» — именно там сидят юристы и финансисты, которых нет больше ни в одной соцсети.

А вот LinkedIn не эффективен — в России им еще мало кто пользуется, и сторонние вакансии быстро удаляют.

Вы работаете с ведущими специалистами. Что бы вы могли сказать об их образовании?

— Пять-семь лет назад был тренд, когда образование было совсем неважным, но сейчас все возвращается на круги своя. На образование опять обращают внимание. Опять же, котируется образование за рубежом. Особенно, когда ищут не топов, а умненьких мальчиков и девочек, тех кому сейчас 24-28, чтобы вырастить потенциальных руководителей проектов — вот на их образование пристально смотрят. Если ты учился за рубежом, будешь стоить на 20-30% дороже.

Если бы вы выбирали сотрудника для себя, при прочих равных, кому бы вы отдали предпочтение: сотруднику с нашим дипломом или с зарубежным?

— Я бы выбрала западного выпускника. Кроме программистов – программистов наших предпочитаю, у нас школа кодинга хорошая.

Вы говорите, что не работаете с людьми, которые работали в рекрутинговых агентствах. Что с ними не так?

— Обычный кадровик, к сожалению, отрасли не видит. Он сидит с утра до ночи и набирает резюме, резюме, резюме и посылает их клиентам. Он не чувствует тренды, не общается с первыми лицами, не ездит на мировые конференции. Мне интереснее взять девочку, которая работала в рекламном агентстве и уехала учиться в Лондон, а сейчас, допустим, возвращается. Потому что она четко понимает, что от нее требуется, знает людей, тусуется с ними. Она знает, к кому подойти.

А насколько легко закрыть вакансию?

— Очень нелегко.

У меня есть подозрение, что люди, претендующие на такие должности и зарплаты, довольно капризные, если не сказать — зажравшиеся.

— Не-е-ет. У нас другая проблема. Переговоры такого масштаба могут длиться до полугода. И дело не в зажравшихся людях — сейчас все стало менее зажравшимся как раз. Условно, мы — портал — нанимаем директора по развитию. Ты должен пройти кучу согласований, включая всех акционеров, ты должен защитить свою стратегию. Ты уже где-то работаешь и должен передать кому-то все дела. Это сложный логистический процесс.

Сколько человек вы устраиваете в месяц?

— По моим ощущениям, это где-то 30-40 человек.

Вы говорите о том, что сейчас сфера рекрутинга в упадке, что это значит?

— Это значит, что впереди кризис. Сейчас в больших IT-компаниях, в медиа идут большие сокращения. Сокращенные выходят на рынок и конкурируют с теми, кто пока трудоустроен. Компаний немного и они готовы менять людей. Проблема только в том, что позиций становится меньше, а кандидатов больше.

А как вы относитесь к внутренней миграции в России?

— Я отлично отношусь к любой миграции. Я уверена, что человек должен быть свободным и место рождения не должно определять его профессиональный уровень. Я сама из маленького города, из Вологды. Я не верю, что все карьерные амбиции можно решить онлайн-занятостью, поэтому должна существовать возможность переезда. Так живет весь мир, это просто мы какие-то дикие. Другой вопрос, что должны появляться другие центры притяжения в России, кроме Москвы. Идеальной была бы система: культурная столица – Питер, административная – Ярославль, бизнес-столица – Нижний Новгород, а Москва – просто чиновничья столица. Потому что жить ведь невозможно. Мы все живем тут в машинах.

Верите ли вы, что Сочи может стать таким центром притяжения?

— Нет, в Сочи я не верю, потому что не верю в регионы, которые искусственно залили деньгами, при этом не вложив ни мозга, ничего.

В одном из своих интервью вы сказали: «журналисты, вы такие несчастные», а кто тогда самый счастливый?

— Самые счастливые — программисты. Это очевидно. Это основной ресурс огромной, растущей IT-отрасли. Вот на вас, на журналистов, маленький спрос и вас непонятно как оценивать: вы все работаете на вкусовщину, условно говоря, нравится/не нравится. Журналистская работа строится на какой-то личке. И все подобные профессии несчастны.

В чем главная проблема людей, которые не могут устроится на работу?

— Существует глобальная проблема с образованием. У нас такое огромное количество людей выбрали неправильную профессию! Ну хрен с ним, выбрали и выбрали. Но они потом всю жизнь боятся изменить свою жизнь. Вот я пошла на журфак, потому что моя подружка тоже пошла – мне плохо, мне не нравится, а самое главное у меня не получается остановиться. А потом тебе 40, ты никому на хрен не нужен, сидишь на зарплате в 25 тысяч…

Бывают такие случаи, когда мне среди ночи звонят и говорят: «У меня завтра собеседование, подготовьте меня, пожалуйста». Бывают ситуации, когда человек в два часа ночи присылает на почту резюме, а в девять утра от него лежит второе письмо с проклятиями «Почему вы не отвечаете?!». Муж охреневает вообще. Сейчас успокоился, но первый год вообще с ума сходил.

У него была неприятная ситуация на работе: он не был топом, просто менеджером, и его решили уволить. Его подставили, говорили, что он воровал. Я давно советовала ему уходить, а он боялся: ипотека, маленький ребенок, неработающая жена… Однажды вечером я подходила к дому, и дернул меня черт проверить почту. Вижу письмо, отправленное несколько минут назад: «Алена, мне сказали, что меня увольняют. Причем по статье, меня больше никуда не возьмут. Я вообще думаю, не покончить ли с собой». Я в ужасе звоню одному из акционеров на домашний и говорю: «Я знаю, что вы там собираетесь увольнять чувака, у вас не сложилась ситуация, давайте вы не будете поднимать шум, а я за неделю продам его». Они начали орать на меня, что его увольняют по личке и вообще он вор, но я их убедила. Зачем кому-то знать, что в их агентстве можно воровать? А я уже нашла ему пару вариантов. Перезваниваю ему: «Бросай все дела, у тебя собеседование завтра, мы тебя сейчас будем готовить к офферу». Мы сидели всю ночь, причем никакой необходимости в этом не было — к собеседованию мы готовились всего час. Остальное время я слушала истории про то, как жизнь несправедлива. Сейчас мы мало общаемся, но я знаю, что у него все хорошо.

Может, стоить вернуть профориентацию в школы?

— Профориентация должна быть обязательно, без этого вообще нельзя. Чтобы выбрать профессию, нужно хоть что-то о ней знать.

Были люди, которые остались недовольны вашей работой?

— Да, конечно. Много. Мы же работаем с людьми, это болезненная сфера, многие обижаются. Вот понимаете, есть вакансия, платят 500-600 тысяч рублей, на нее, допустим, порекомендовали себя человек 400. До собеседования дошло 20 из них. Взяли одного. А может быть, вообще никого не взяли. Вот из этих 400 — 250 пребывают в стадии обиды. Кто-то это выражает публично, кто-то нет.

Вы часто пишете в «Фейсбуке» что-то вроде: «Вот, говорила сейчас с таким-то, такой дебил». Люди наверняка себя узнают — насколько вы считаете такое поведение этичным?

— Это принцип модерации. Если ты идиот, лучше к нам не ходить (хотя они, конечно, продолжают). Хочется бороться с хамством, которого много по отношению к HR-у. Это обычная история: когда приходят ко мне на собеседование, разваливаются в кресле и говорят «ну, привет». Я обычно прошу напомнить мне, когда мы перешли на «ты» и когда пили на брудершафт. А людей каких только нет, приходят с немытыми головами, неподготовленными к собеседованию.

А как нужно готовиться к собеседованию?

— Надо узнать все о компании и о позиции, на которую вас зовут. Нужно уметь правильно презентовать себя, нужно понимать, что вы, в хорошем смысле, товар. Проходить собеседование — это навык. Даже если вы не хотите менять работу, периодически ходите, тренируйтесь. Еще никогда не говорите того, чего не делали. Вся информация проверяется. Если вы говорите, что ваша зарплата была 300 тысяч, а на самом деле — 100, то это выяснят. Лучше расскажите все как есть. Конфликт в одной организации совершенно не означает, что вы не подходите другой.

Насколько важна внешность при приеме на работу?

— Вообще не важна.

Вообще не важна?

— Я не знаю, может быть, на уровне секретарей и важна. Я не работаю в этом сегменте, и я не знаю. На уровне топ-менеджеров я ни разу с этим не встречалась. Иногда бывает так, что говорят: «Что-то он не в нашем стиле, а можно поговорить с ним, чтобы он не ходил в костюме дальше?» Я помню один экзотический случай в моей жизни, когда девушку не взяли на работу из-за красной юбки. Причем, это явно были какие-то подсознательные ассоциации у руководителя, может, детская травма — никто так и не смог выяснить. Но зато он честно признался: «Я не взял ее из-за красной юбки».

Как с вами могут обойтись, если вы не очень:

Авторы: Мария Долгополова